Узнав, что в первой Академии наук Российской империи из ста учёных русских было только трое, я задумалась, зная, что русофобия корнями уходит в глубокие века – даже прежде раскола христианства на католичество и православие.
Логичным было сделать вывод, что иноземцы творили с нашей историей всё, что им вздумалось. Не зря же Ломоносов с ними ожесточённо воевал. Но проиграл.
И мы имеем ныне ту историю, которую нам оставили «просвещённые» европейцы.
Не желаю верить этому!
Мы – древнейший народ. Тому есть много косвенных доказательств, одним из которых является теснейшее сходство языков и понятий русского и индусского. Вторым – многочисленные артефакты, раскопанные русскими археологами на территории не только России, но и в других странах. Ну и, дополнительно, книги Задорнова М. Н. о русской истории, написанные по материалам многочисленных экспедиций его команды, в которую входили историки и учёные.
Доказательства есть, а история наша кастрирована.
Так разве я не имею права включить фантазию и представить, как жили наши предки и откуда вообще пошла есть Земля Русская?
P.S. Мне уже высказывали резкие мнения, что древняя Гиперборея не имеет никакого отношения к нынешним нам. Что это, дескать, абсолютно другая страна. Мифическая. Которая то ли была, то ли нет. Но что неоспоримо, по их мнению, так это то, что она, как Атлантида, просто исчезла. Как и её народ, бореи, вообще не имеют отношения к россам, к сегодняшнему русскому народу. Это ИХ мнение. Моё – другое.
P.S..S. Всё содержание данного романа – чистой воды вымысел, хотя мною было прочитано всё, что удалось найти по Гиперборее. Опять-таки – это их мнение. Моё – вот такое.
Радость, переходящая в тревогу
Кор, ранняя пташка, наслаждался солнечным восходом. Он любил эту утреннюю тишину, расцвеченную только птичьими голосами и всегда вставал первым в доме. Он выходил на балкон самого верхнего уровня, садился в любимое, очень удобное кресло и подставлял лицо первым сполохам встающего светила. Ещё даже не было лучей, только дальний отсвет на краешке неба. Но это было солнце, которое скоро выкатится на небосвод. А перед этим появятся лучи…
Яр, его брат-близнец, был большим любителем поспать и встретить восход он мог только в том случае, если не лёг бы в постель часа в три, как то было у него в обычае, а оказался в соседнем кресле и хоть раз в жизни увидел то, что ежедневно видел брат.
Похожи они были как две капли воды. Но только физически. Характеры у них были разные настолько, что не только родители, но и они сами этому удивлялись до изумления.
Кор не только любил рассветы, он любил рисовать их, особенно весенние восходы солнца и каждый раз эти восходы у него оказывались разными. Как это получалось, было совершенно непонятно: та же точка обзора, те же краски, тот же восход, тот же художник, а картины восходов получались настолько разными, что казалось, будто рисовали их на разных планетах.
При такой художественной натуре, Кор был ещё и одним из самых знаменитых технарей: он обожал математику и физику и достиг в обеих довольно больших, для своего возраста, научных высот.
Это его пристрастие удивляло всех – было бы естественно, если бы он интересовался животным или растительным миром, но он интересовался только естественными науками.
Яр же никакими художественными пристрастиями не отличался, а интересовался исключительно тем, что в наши дни называется политикой. Включая международные отношения. Тут он был такой дока, что мог предсказать поведение самых отдалённых стран на сотни лет вперёд. Столь дальние прогнозы проверить было затруднительно, но ближайшие его прогнозы сбывались с точностью сто процентов.
Кор любовался только-только начавшим светлеть небом, ещё даже не посветлевшим до явного полукруга, полоса темноты ещё отделяла полосу, начинавшую светлеть, от горизонта. Но город уже было можно разглядеть: ночное освещение автоматы уже выключили.
Рамос, как и все города Гипербореи, строился, по традиции, в форме маленьких восьмилистников, которые все вместе составляли один огромный. В каждом «листке» по внешней линии ставились жилые здания, а внутри обустраивалось пространство для отдыха и игр. Таких восьмилистников в городе могло быть сколько угодно, но обычно их число не превышало нескольких десятков тысяч: не было смысла селиться именно в этом городе, если можно было поселиться в любом по выбору. Везде было одинаково удобно, красиво и уютно.
Были в Гиперборее и совсем маленькие селения, в которых жили бореи, предпочитавшие заниматься тем, что люди через тысячелетия назовут сельским хозяйством и животноводством. Но и они были устроены по схеме восьмилистников – самой удобной для всех.
Единственным исключением был Остров, располагавшийся в центре острова на внутреннем море, омывавшем все четыре материка Гипербореи. Он мог считаться столицей страны, хотя управляющие поселениями учреждения самостоятельно решали все бытовые вопросы.
В центре Острова возвышался Главный Храм Бога. Вокруг Храма были расположены каплевидные клумбы, широкой стороной наружу, образуя подобие большого цветка со многими лепестками. Несколько отступя от клумб, было огромное вымощенное пространство для общих собраний и празднований.
