P.S.

P.S.
О книге

Этот поэтический сборник – своеобразная летопись, внутренний отклик на самые разные события последних лет: от общественных до сугубо личных. В сборнике много мрачноватой иронии, скрытой и явной литературной игры, причудливых и противоречивых реминисценций, но таково уж наше время, так оно диктует автору свою волю.

#Стихи и поэзия #Серьезное чтение #Cтихи, поэзия

Читать P.S. онлайн беплатно

Шрифт
Интервал

© Алексей Олексюк, 2016

© Нина Олексюк, иллюстрации, 2016


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Летний лепет. И явственно светел…»

Летний лепет. И явственно светел
День в окне – и предельно высок.
«Дымный ирис» – как верно заметил
Александр Александрович Блок.
Оробев, словно в оранжерее,
Где знакомый зевает знаток,
Я слежу – всё грустней и нежнее,
Как сквозь пальцы уходит в песок
Время…

Первый снег

Мы были первыми из всех,
Но после снегопада
От нас остался белый смех —
Кусок полураспада
Лет в двести – двести пятьдесят,
А то и много больше…
Был в падшем снеге трупный яд,
Как от раздела Польши
Или развала СССР.
Закат сочился кровью
И умирал на свой манер,
Переболевши корью.

Гранада. 19 августа 1936 г.

У дороги, у той, что ведёт в Альфакар,
У оливковой рощи старинной,
У Источника Слёз (или Айнадамар)
Два могильщика горбили спины.
Сладить с чёрствой, как стон, андалусской землёй
Трудновато бывает и стали.
Пел кузнечик в траве, плыл полуденный зной,
Два могильщика молча копали.
И окончив свой труд, вместе сели на холм
Покурить. «Трёх я знаю убитых.
А четвёртый?» – «Поэт». – «Красный?» – «Русский шпион». —
«Звали как?» – «Да, кажись, Федерико…»

Предгрозье

Я ещё помню, как пахнет трава,
Хоть в Интернете завис и закис,
Я лет пятьсот как качаю права
Со скоростью света, как истый марксист.
Я закрываю на запах глаза,
На запад стекает полуденный зной,
К ночи оттуда накатит гроза
Со скоростью света – весёлой и злой!
Я забываю, как пахнут слова,
Хоть и дышу этой книжной трухой:
Я, как марксист, посылаю всех на…
Со скоростью света – весёлый и злой.

«Да как ты смел поверить в то, что счастье…»

Да как ты смел поверить в то, что счастье
Есть в этом мире для тебя? Глупец!
И, всё ж, в душе не ненависть – ненастье.
Всему, что есть, положен свой предел.
Пусть валит снег. Пусть даль нельзя измерить.
И в спину ветер хлёсткий, словно цеп.
Пусть минул март. Но как ты смел поверить,
Что нет тепла и в мире только лёд?

Разлука

Н.К.

1

Дорога – рок,
Чрез дебри – дор:
Исход, исток,
Где ров да вор,
Где сути суд,
Где глад да мор,
Где соль минут
И горечь ссор
В горсти, как мел
(Коль дорог – гол!),
Разъезд, раздел,
Налог, обол
На дол, на лог,
На гордость гор,
На дерзость ног,
На взор, на вздор,
На уст – укор,
На трон и тёрн…
Путь торный – тор,
Путь правый – стёрт.

2

…Мол, нужно небрежно прощаться:
Пока! – и махнул рукой,
Пустое – пенять, распинаться,
Коль поезд под паром и конь под дугой.
Уж лучше слегка рассмеяться:
«Держи на прощание „пять“!» —
Как трудно легко расставаться,
И руки, что души, над бездной разнять…

В ожидании варваров

1

В те дни Марк Аврелий отрёкся от трона
И боги покинули вечный Олимп,
И ироды славили игры Нерона,
И чернь прибивала к Спасителю нимб,
И кончилось время, иссякло средь сечи,
И варвары в Риме скотину пасли, —
Но звёздное небо над нами извечно,
Как твердь родной речи и совесть в крови.
И солнце восходит опять на востоке
Кровавым пожаром Цусимы, опять
Рождаются дети, как Данте, жестоки,
И лезет в пророки настырная ять,
И прервано время, пробито картечью,
Распалось, как атом, на гамма-лучи,
Но звёздное небо над нами извечно,
Как твердь родной речи и совесть в крови.
Мы вышли на сцену, мы жаждали действа,
У нас было слово и музыка, мы
Снесли эти стены тоски, фарисейства,
Хлебнув полной грудью жестокой весны,
И время свернулось, как кровь, как предтеча
Безвременья, рынка, рекламы, попсы,
Но звёздное небо над нами извечно,
Как твердь родной речи и совесть в крови.

2

А потом придут вурдалаки,
Чтобы в землю зарыть живых.
Дайте кость злой голодной собаке,
Дайте, суки, закончить стих!
Если я промолчу, то кто же
Скажет то, что я должен сказать?
Фи, как грубо: ботинком в рожи!
Можно рот ведь и жвачкой зажать.
Кто жуёт, тому некогда вякать:
Не поэзия, а благодать!
А на улице дождь и слякоть,
И весны ещё ждать и ждать…

3

Маразм крепчал. Мы вышли из подполья.
Мы вышли в свет (и сразу же – в тираж).
Нас распинали на футбольном поле:
Тех – в аут, этих – в лидеры продаж;
Пинали так, что пропотели аж.
Любовь прошла – завяли помидоры,
И дал плоды наследный геморрой.
«Пилат был пьян», – решили прокуроры.
Чапаев крикнул: «Пустота, прикрой!» —
И бросил пить, как подлинный герой.
Чем дальше в лес, тем толще партизаны,
И сразу ясно кто есть ху из ху.
Прибрежный бич пел что-то из «Нирваны»,
Забив косяк на эту чепуху…
Пока чекист не выдернул чеку.

Эллинистическое

Гекзаметром стих написать
нужно много труда и терпенья,
Для русского уха звучит
он слишком напыщенно, но
Внимают напеву его
российские грады, селенья,
И славное имя Гомера
не может быть очернено.
Ликуйте же эллины, славьте
всесильного Зевса и Феба.
Платон Каратаев в Лицее,
пируя с кудрявым юнцом,
Танцует сиртаки и пьёт,
и плачет: «А так-таки треба
Забацать нам что-то про Трою,
чтоб сладить с великим слепцом».

Закат

Нине

Даждьбог на нас любуется сквозь щёлку,
Прореху в дождевом окладе туч.
Святой Колян с котомкой по просёлку
Бредёт к реке: в браде – закатный луч.
Тобол стоит, застыв янтарным слитком,
И телебашня тоненькой иглой
Указывает азимут улиткам,
Которые летят на водопой.
А через мост идут удить Иуда
И Иисус, идут три тыщи лет.
Даждь бог же нам уверовать, как в чудо,
В осенний дым и предвечерний свет.

«И будут немота и ночь…»

И будут немота и ночь,
Продолжить чтение
Вам будет интересно
Дежавю. День первый
А76 (сборник)
Дежавю. День второй
200 лет спустя. Повесть для кино
Аромат корицы. Сборник стихов – истина в глинтвейне
О работе на шахтах Воркуты… Любовь поэта и угольные шахты Заполярья
Перпендикуляр. Избранные стихотворения
Чувства online. Стихи
Не бойся! Эвристическая метафизика, изложенная в 108 хайку
Песок и гравий. Сборник стихов
Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)
Своя война. Фронтовой дневник