Самое лучшее в новогоднем празднике – это его ожидание. Ни одного другого торжества у нас не ждут с таким энтузиазмом, как смены одного года на другой. Никто не готовится за месяц к восьмому марту и даже ко Дню победы. И только в декабре страну охватывает новогоднее помешательство. Еще зима толком не началась, а в витринах магазинах гордо стоят наряженные пластиковые елки, с потолков свисают переливающиеся гирлянды и разноцветные шарики, все доступные для декора места заняты снеговиками, оленями, дедами морозами и прочей атрибутикой. И ты постепенно погружаешься в этот немного истеричный круговорот и начинаешь ждать какого-то чуда.
Вот, ей-богу, в свои тридцать пять лет я уже точно уяснила – чудеса редки, и если и случаются, то явно не со мной. Со мной случаются только идиотские ситуации, над которыми ржут все мои знакомые. Чудесного в этом мало. Но все равно, каждый декабрь во мне оживает маленькая наивная девочка, которая, затаив дыхание у наряженной елки, ждет, что вот в этот раз уж непременно случится какое-то волшебство. Больше всего, конечно, я надеюсь, что меня посетит великое и светлое чувство, явится долгожданный принц и увлечет меня за собой, и жизнь моя будет похожа на сказку. Спасибо литературе и кинематографу, потому что все эти надежды именно оттуда – там, куда ни плюнь, в новогоднюю ночь каждая мало-мальски приличная героиня непременно находит своего возлюбленного.
И хотя в обычное время я очень скептически отношусь к тому, что мне суждено когда-то заиметь лав-стори, хоть отдаленно напоминающую ту, описанную в любой романтической новогодней комедии, в декабре эта моя уверенность дает сбой, и закрадываются мысли «ну а вдруг, именно в этот раз, повезет именно мне».
Увы, моя личная жизнь – эта череда маразматических романов. Кого только не было в моей персональной кунсткамере, весь перечень тех парней, с которыми не рекомендуют связываться умудренные жизнью бабушки и глянцевые журналы. Были и женатики со своими песнями о том, что с женой они давно как дальние родственники, на самом деле они безумно одиноки и только непреодолимые обстоятельства вынуждают их оставаться в браке. Были и бабники, обыкновенные и не очень, которые врывались в мою жизнь с фейерверками, обещая мне море любви, а потом также внезапно пропадали. Зануды, маменькины сынки и прочие неликвидные представители мужского пола постоянно вертелись вокруг меня. Был даже один не совсем психически здоровый, закативший мне истерику, когда я взяла рассмотреть фарфоровую фигурку с его полки и поставила ее на место не совсем в том положении, в котором она пребывала до моего гнусного вмешательства. Еще вспоминается любитель реконструкций, интересовавшийся в жизни исключительно военной формой и прочей атрибутикой русской дореволюционной армии. И хотя я честно, как мантру, повторяла фразу из фильма «Мужчина должен иметь маленькое хобби», когда меня стало тошнить от погонов, эполет, пуговиц и прочих знаков отличий, я решила, что просто в один прекрасный момент сорвусь и устрою такой скандал, что Первая мировая война в сравнении с ним покажется сущей безделицей. Попался мне даже один мужчина, практикующий здоровый образ жизни, непьющий, некурящий, спортсмен и веган. У мужчины была куча достоинств и самые серьезные намерения. Единственное, что мешало нашему счастью, было мое вопиющее нежелание разделить с ним его ценности.
– Ты должна бросить курить и перестать употреблять в пищу мясо! – патетически изрекал мой ухажер.
– Прямо сейчас или можно после обеда? – скептически спрашивала я.
С чувством юмора у мужчины тоже было не очень, и потому мы так и не создали здоровую ячейку общества. Меня хватило на три недели, после чего я сбежала, сверкая пятками, словно за мной гнался злобный и агрессивный маньяк. Что было недалеко от истины, потому что этот мужчина еще полгода не давал мне житья, обрывал телефон, подстерегал у общих друзей и требовал вернуться к нему и встать на путь истинный. Потом он, к счастью, встретил свою единомышленницу и даже женился, но при встрече почему-то все равно не терял надежды обратить меня в свою веру, несмотря на наличие законной и вполне добропорядочной супруги, полностью соответствующую всем его требованиям – идейной веганши и поклонницы йоги и лечебного голодания.
Эх, не везло мне с мужиками. А потому я белой завистью завидовала моим друзьям и бывшим однокурсникам, Лешке и Катьке. Эти везунчики как обрели друг друга на первом курсе нашего педагогического института, так и пребывали в счастье и полном согласии до сих пор. Честное слово, не знай я эту семью лично, ни за что бы не поверила, что такие отношения встречаются где-то еще, кроме как в рекламных роликах про майонез или фруктовый сок. Они поженились на третьем курсе, диплом Катька защищала уже будучи беременной, а сейчас я с умилением наблюдала идеальное семейство с двумя очаровательными детишками. Катя так и не вышла на работу, заделалась образцовой домохозяйкой и просто светилась от счастья, полностью игнорируя современные феминистические веяния, предписывающие женщинам не замыкаться на семье и активно совмещать воспитание детей и домашнее хозяйство с активной жизненной позицией и непременной карьерой. И, хотя я с этими веяниями вполне была согласна, все же иногда и мне думалось, что настоящее женское счастье вовсе не в карьере, а в семье. Ну, конечно же, при условии, что найдется такой спутник жизни, как Лешка. Надо сказать, что Лешка вовсе не стал учителем английского языка, как предписывал ему диплом, полученный в институте, а умудрился организовать свой бизнес, совершенно не связанный с полученной нами специальностью. У него была сеть цветочных магазинов в Москве и Питере, и в материальном смысле их благословенное семейство крепко стояло на ногах.
